Для того чтобы столь эффективно заманить нас к брачному союзу, состояние влюбленности должно включать в себя как характерную черту иллюзию того, что оно будет длиться вечно. В нашей культуре эту иллюзию поддерживает общепринятый миф о романтической любви, берущий свое происхождение от любимых сказок детства, в которых принц и принцесса соединяют руки и сердца и живут счастливо всю оставшуюся жизнь. В сущности, миф о романтической любви убеждает нас в том, что для каждого молодого человека в мире существует где-то молодая женщина "предназначенная ему", и наоборот. Более того, миф утверждает, что существует только один мужчина, предназначенный каждой отдельной женщине, как и каждому мужчине соответствует его единственная женщина, и все это предопределено "свыше". Если встречаются двое предназначенных друг другу, то это видно сразу: они влюбляются друг в друга. И вот мы встречаем того, кто уготован нам небом, и, поскольку наш союз совершенен, удовлетворяем все взаимные потребности постоянно и до конца дней, а поэтому живем счастливо, в полном согласии и гармонии. Если же случится так, что мы друг друга перестанем удовлетворять, возникнут трения и мы разлюбим друг друга, - что ж, произошла, очевидно, ужасная ошибка, мы неправильно прочитали указания небес, мы не являемся совершенной парой, а то, что мы приняли за любовь, не было настоящей любовью, и ничего тут не поделаешь, остается влачить несчастливую жизнь до конца. Или развестись.
Если обычно я признаю, что великие мифы велики именно потому, что представляют и олицетворяют собой великие универсальные истины (несколько таких мифов, я рассмотрю в этой книге), то миф о романтической любви я считаю чудовищной ложью. Может быть, эта ложь и необходима, поскольку обеспечивает выживание человеческого рода, поощряя и одобряя состояние влюбленности, которое заманивает нас к браку. Но сердце психиатра едва ли не ежедневно сжимается от боли при виде мучительных заблуждений и страданий, порождаемых этим мифом. Миллионы людей тратят массу энергии, отчаянно и безнадежно пытаясь согласовать реальность своей жизни с нереальностью мифа.
Замужняя женщина А. нелепо обвиняет себя в том, что ее муж ни в чем не виноват: "Когда мы поженились, я на самом деле не любила его. Я только делала вид. Получается, что я его обманула, и теперь мне нельзя жаловаться, я должна позволять ему все, что он пожелает".
Господин Б. жалуется: "Я сожалею, что не женился на мисс В., мы были бы хорошей парой. Но я тогда не был безумно влюблен в нее и поэтому решил, что она мне не подходит".
Госпожа Г. уже два года замужем и вдруг впадает с сильнейшую депрессию без видимой причины. Приступая к психиатрическому лечению, она заявляет: "Я не понимаю, в чем дело. У меня есть все, что мне нужно, в том числе идеальное замужество". И лишь несколько месяцев спустя она признает тот факт, что разлюбила мужа; но ведь для нее это не означает, что она совершила страшную ошибку.
Господин Д., также два года женатый, начал страдать по вечерам сильными головными болями, но не считает их психосоматическими: "У меня дома все в порядке. Я так же крепко люблю жену, как и в день свадьбы, о чем я всегда мечтал". Но головные боли не оставляют его, и только через год он признает: "Она меня с ума сводит своими покупками. Ей постоянно что-то хочется купить; ей дела нет до того, как мне эти деньги достаются". И только после этого он сумел ограничить ее царские замашки.
Супруги Е. взаимно признаются, что разлюбили друг друга. А после этого начинают унижать и изводить друг друга открытой невероятностью - якобы в поисках единственной, истинной любви, не понимая, что само их признание могло бы стать не концом, а началом работы по созданию настоящего союза. Но даже в тех случаях, когда супруги сознают и признают, что медовый месяц миновал и что они уже не влюблены так романтически, но еще способны пожертвовать собой и хранить взаимную верность, - даже тогда они цепляются за миф и стараются согласовать с ним свою жизнь. Они рассуждают так: "Даже если мы и разлюбили друг друга, но будем чисто сознательно действовать так, будто все еще влюблены, то, быть может, к нам вернется прежняя любовь". Такие пары очень дорожат своим согласием. Когда они участвуют в сеансах групповой терапии для супружеских пар (в этой форме моя жена и я, а также близкие нам коллеги оказываем самую серьезную консультативную помощь супружеским парам), то сидят вместе, отвечают друг за друга, выгораживают друг друга и по отношению к группе держат единый фронт, полагая, что такое единство является признаком относительного здоровья их семьи и предпосылкой дальнейшего улучшения отношений.
Рано или поздно (обычно рано) нам приходится говорить большинству пар, что они "слишком сильно женаты", слишком тесно объединены, что они должны установить некое психологическое расстояние между собой, прежде чем смогут начать эффективную работу над своими проблемами. Иногда бывает просто необходимо механически разделять их, заставляя садиться подальше друг от друга в групповом круге. Их всегда приходится просить воздержаться от выступлений вместо или в защиту друг друга. Снова и снова мы напоминаем им: "Пусть Мери сама скажет, Джон" или "Мери, Джон сам себя может защитить, он достаточно силен". В конце концов все пары, если они не отказываются от психотерапии, усваивают, что искреннее принятие индивидуальности и отдельности - как супруга, так и собственной - является единственным основанием, на котором можно строить зрелый брак и развивать реальную любовь (Те, кто читал книгу О'Нейлов "Открытый брак", знают, что в этом как раз и заключается главный принцип открытого брака и его противоположность закрытому. О'Нейлы были удивительно деликатны и сдержанны в своей пропаганде открытого брака. Мой опыт работы с супружескими парами привел меня к твердому убеждению, что такой брак является единственной формой зрелого, здорового союза, не таящего в себе серьезных угроз духовному развитию и здоровью партнеров).
